В коллекции Музея Международного Мемориала хранятся произведения, созданные бывшими однокурсниками, студентами Московского полиграфического института, фигурантами одного уголовного дела Эросом Гликманом, Ростиславом Гореловым, Юрием Решетниковым и Константином Соболевским.
Большая часть работ создана в 1930-е годы, одна – спустя много лет по памяти. Это картина Ростислава Горелова «1933 год. Первый допрос на Лубянке» написанная в 1989 году. К ней примыкает еще одна поздняя работа,  принадлежащая бывшей однокурснице ребят, близкой подруге Юрия Решетникова – Рине Синельниковой. Это портрет Юрия, нарисованный ею в 1990 году. На момент его создания Юрия уже давно не было в живых. Эти две работы – свидетельство болезненной, не отпускающей памяти о драме, пережитой их авторами много десятилетий назад. 

Юрий Решетников, Ростислав Горелов, Эрос Гликман и Константин Соболевский в 1933 году поступили на художественное отделение Московского полиграфического института. Разные по характеру, стилю работы. Известно о троих из них, что с рождения они принадлежали к творческой интеллигенции. Отец Эроса – известный писатель, эллинист, переводчик Тимофей Абрамович Гликман. Отец Ростислава – художник Гавриил Никитич Горелов. Константин родился в семье крупного ученого-горняка Петра (Станислава) Константиновича Соболевского.
Однако юность, наполненная познанием, творчеством, оттачиванием мастерства для них слишком быстро закончилась. Вместе с другими однокурсниками Ростислав, Эрос и Константин были арестованы в декабре 1933, Юрий – в январе 1934 года. Следствие по сфабрикованному делу было стремительным. Уже в феврале тройка полпредства Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) по Московской области осудила 28 человек за участие в некой контрреволюционной фашистско-террористической группе "Союз русских патриотов" и приговорила всех к разным срокам заключения. Константин Соболевский был приговрен к трем годам лагерей и попал в Дмитровский ИТЛ на строительство канала Москва-Волга. Юрия Решетникова на 10 лет отправили в Беломорско-Балтийский ИТЛ в Медвежьегорск, потом на Соловки. Эрос Гликман и Ростислав Горелов как несовершеннолетние получили по два года лагерей, отбывали срок в Темниковском ИТЛ на станции Потьма.
Дальше судьбы у каждого складывались по-своему, и каждая из них – отдельная драма.
Юрий и Константин были убиты в годы Большого террора.
На Соловках, будучи уже заключенным особой тюрьмы ГУГБ, Юрий был осужден повторно и попал в число первого из трех расстрельных соловецких этапов. Он был расстрелян в урочище Сандармох осенью 1937 года. Три автопортрета, отправленные им в письмах Рине Синельниковой, хранятся сейчас в коллекции Мемориала. Последний сделан уже в 1937 году, незадолго до расстрела. Эти портреты как бы перекликаются с тем образом, который остался в памяти его подруги через много лет после его гибели.
Константин, попавший на работу в художественные мастерские Дмитлага, в 1936 году удостоился досрочного освобождения. Он остался работать в художественных мастерских, женился, в семье появился сын Ивар. А в 1937 году вместе со многими коллегами – как вольными, так и заключенными – Константин был арестован повторно по сфабриковаанному делу о заговоре в Дмитлаге и расстрелян. Его прах захоронен на Донском кладбище. Три пейзажа, сделанные им в годы заключения, хранятся в музейной коллекции Мемориала.
Пережил тридцатые годы только Ростислав. Вместе с Эросом он попал в лагерную художественную мастерскую. Сохранилось несколько его картин, сделанных в Темлаге. Одна из них – пейзаж с едва заметной на заднем плане лагерной вышкой.  В одном из писем отцу Ростислав писал: "… Я, папуха, здесь тоже в свободное время рисую, а вчера в выходной день написал этюдик маслом, жаль времени свободного остается мало, но я в будущем наверстаю упущенное время". Возможно, речь идет о том пейзаже, который хранится в Мемориале. Сохранились также три автопортрета и три портрета солагерников. После освобождения Ростиславу удалось наладить жизнь. Он воевал, стал известным художником, занимался преподаванием. Однако воспоминания о несправедливом аресте и заключении, о судьбах друзей не отпускали его до конца жизни.
Два портрета друга и однодельца Ростислава Эроса Гликмана, написанные им в лагере – последние свидетельства, оставшиеся об Эросе. Его собственных зрелых работ мы не знаем, в коллекцию музея попали только те, что были созданы им до ареста: рисунки, графика, стихи, самодельная книга – студенческое задание. Это то немногое, что не нашли при обыске, и что мать потом обнаружила и спрятала у родственников. Эрос освободился из лагеря 16 октября 1935 года и домой не вернулся. Что случилось с юношей – неизвестно до сих пор. Мы знаем, что он пытался обустроиться в Кашире, откуда в декабре 1935 года отправил письмо Ростиславу. В нем Эрос делился своими трудностями в попытках наладить жизнь на свободе, писал о случившейся работе в местном доме культуры. После этого ни родные, ни друзья не получали от него или о нем никаких известий. Где и как оборвался его путь – до сих пор остается тайной.
Судьбу Эроса Гликмана и его однодельцев постаралась, насколько возможно, восстановить Екатерина Гликман, внучатая племянница Эроса. Ее расследование, не так давно опубликованное в Новой газете, привело ее в Мемориал. Екатерине и ее семье мы благодарны за пополнение нашей коллекции ранними работами Эроса Гликмана и за новую важную информацию об участи юных художников.

Юрий Решетников, Константин Соболевский, Ростислав Горелов и Эрос Гликман были реабилитированы в 1956 году вместе с другими 24 молодыми людьми, которые тоже проходили обвиняемыми по этому делу.
Из 28 человек справку о реабилитации смогли забрать только трое.
Деевять человек были расстреляны.
Двое умерли в лагере.
Судьба остальных остается неизвестной.

Алена Зуева
18.05.2019