Михаил Павлович - иллюстратор, большую часть своей жизни театральный художник, выпускник ВХУТЕМАСа-ВХУТЕИНа (1930 год, последний выпуск). Тихий и мягкий по характеру, но не смиренный, как вспоминали о нем.

Михаил Смородкин был уроженцем села Хотоково Смоленской области. Его отец, Павел Семенович, на момент ареста сына жил в Брянске и работал на почте, а мать, Стефанида Семеновна, была домохозяйкой. У Михаила было два брата: Иван - цирковой артист, Федор - рабочий Согаза.

В 1933 году Михаил женился на Татьяне Григорьевне Коцубей (1915-1996), в том же году у супругов родилась дочь Светлана. Татьяна тогда работала художницей в издательстве Сельхозгиз (с 1963 года "Колос"), где трудился старшим художником и ее муж. Вскоре семья переехала из Щелково (Подмосковье) в Москву. В 1935 году Татьяна поступила в Московское художественное училище Памяти 1905 года, а в 1938-м Михаила Смородкина отправили на Колыму. 

Что произошло? С 1931 года Михаил Павлович работал художником в издательстве "Сельхозгиз". В декабре 1936 года пришел заказ из Наркомпроса на изготовление школьных тетрадей к 100-летию со дна гибели русского поэта Александра Пушкина. Его передали в бригаду художников, которую возглавлял Смородкин. Работу выполняли сам бригадир и его друг и коллега Петр Харитонович Малевич. А через год заместитель наркома внутренних дел СССР Лев Николаевич Бельский написал И.В. Сталину, что трестом школьных и письменных принадлежностей Наркомместпрома РСФСР выпущены ученические тетради с обложками, в которых имеются контрреволюционные искажения. В рисунке Смородкина с картины Виктора Васнецова "Песнь о вещем Олеге" бдительный страж госбезопасности увидел лозунг "Долой ВКП", а на лице Пушкина разглядел свастику. "Основного виновника контр-революционных искажений Смородкина Михаила Павловича" решено было арестовать. 

Произошло это 12 декабря 1937 года. Как показал позже Петр Малевич (его арестовали через несколько месяцев за контрреволюционную деятельность и по подозрению в шпионаже), он не знал причину ареста своего друга и начальника (Петр Харитонович входил в бригаду Смородкина). Их бывший коллега Натан Евсеевич Брусиловский, проходивший свидетелем по делу Малевича, 11 мая 1938 года дал такие показания: "Со слов самого Смородкина мне известно, что в момент утверждения и сдачи работы Наркомпросу руководящий работник Наркомпроса, который утверждал обложки, Смородкину заявил: что вами графические обложки сделаны так, что представляют собой отличные фашистские свастики". Странное поведение работника из Наркомпроса, поскольку тетрадки вышли большим тиражом и успели попасть к советским школьникам. 

Тем не менее, художника обвинили в том, что "при изготовлении рисунков для обложек ученических тетрадей, изображал на них контрреволюционный лозунг и фашистскую свастику" (ст. 58 п. 10 УК РСФСР), и приговорили постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 21 июля 1938 года к заключению в ИТЛ сроком на пять лет. К месту отбытия наказания Михаила Павловича этапировали из Бутырской тюрьмы. Он оказался в одном вагоне с Осипом Мандельштамом и своим знакомым Константином Хитровым, со старшим братом которого, Александром, Михаил учился во ВХУТЕМАСе. Переписка Константина стала важным источником сведений о том, что происходило со Смородкиным в тот период. Еще в поезде он простудился и попал на какое-то время в вагон-изолятор. Хитров потерял Михаила из виду в 1939 году, о чем писал родным в июле 1943 года. И только в ноябре того же года из письма жены старшего брата Ольги Хитровой узнал, что Михаил находится на Алтае: "Твои сообщения о том, что Михаил Смородкин выехал с Колымы и живет на Алтае меня несколько удивили. Я его разыскивал здесь, наводил справки, но все безрезультатно. Как он сумел добиться выезда? Может быть, по состоянию здоровья ему разрешили выезд? Ведь он в 38 году поморозил ногу и ему делали несколько операций; опасаясь гангрены, пришлось часть ступни ампутировать. Одновременно с этим он болел сильно воспалением легких".

Видимо, Михаил Павлович был так ослаблен физически, что из Владивостока его отправили не на Колыму, а в Мариинские лагеря. До конца жизни из-за хромоты он ходил с палкой. Из лагеря художник писал жене Татьяне, чтобы та не ждала его и снова выходила замуж. Она так и сделала, но брак оказался неудачным. Михаил тоже женился позже, но во втором браке детей не было. Отношения с Татьяной и Светланой не прерывались, но были довольно отстраненными. Его дочь вспоминала, что чувствовала себя очень обделенной, видела отца всего несколько раз после освобождения.

После освобождения художник на какое-то время осел на Алтае (ему было запрещено жить в Москве и других крупных городах). Известно, что в феврале 1945 года он участвовал в 6-й краевой выставке в Барнауле, посвященной 27-й годовщине Красной Армии. В следующем году перебрался в Бийск и работал художником местного драматического театра. В 1955 году он уже главный художник Государственного Русского драматического театра имени Ленинского комсомола Белоруссии. Реабилитировали Михаила Смородкина 30 января 1957 года определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР. Видимо после этого он перебрался в Калининград, так как в том же году он начинает работу в Калиниградском областном драматическом театре, где в 1966 году становится главным художником. Здесь он проработал по 1970 год, здесь его помнили и любили еще долго после его смерти в 1974 году.

Все рисунки, хранящиеся в Музее Международного Мемориала, были выполнены Михаилом Смородкиным до ареста и сохранены Татьяной Коцубей.